-
Игорь Сорин родился в 1970 году. Будучи учеником второго класса, впервые попал на съемочную площадку (снимался фильм по произведениям Марка Твена). Произошло это случайно. Газета "Пионерская правда" объявила конкурс на роль Тома Сойера, Сорин откликнулся и совершенно неожиданно победил. Однако сыграть главную роль ему так и не довелось. У режиссера вскоре поменялись планы, и вместо Сорина на главную роль взяли другого актера.
После окончания школы Сорин пошел в ПТУ, чтобы до армии получить хоть какую-то специальность. Однако когда пришел срок призываться в армию, Сорина комиссовали - врачи обнаружили язву.
Между тем в училище был создан вокально-инструментальный ансамбль, в котором Сорин занял место вокалиста. Ансамбль неплохо выступал и на одном из городских конкурсов занял 2-е место. Члены жюри отметили вокальные данные солиста и пригласили Сорина в клуб трудовых резервов - заниматься вокалом с педагогом.
Закончив училище, Сорин устроился рабочим сцены в Театр имени Ермоловой. Однако он решил продолжать свое образование и вскоре поступил в музыкальное училище имени Гнесиных.
Череда случайностей в жизни Сорина продолжалась. В начале 90-х Сорин гулял по Москве и случайно прочитал на каком-то заборе объявление о том, что Варшавский драматический театр набирает труппу для участия в мюзикле "Метро". Театр ставил спектакль о жизни молодежи с участием актеров разных стран. На отборочном туре Сорин познакомился с Андреем Апполоновым-Григорьевым: Игорь прошел по конкурсу как вокалист, а Андрей как танцор. После триумфального выступления в Варшаве спектакль улетел в Америку, где с артистами был заключен контракт на пять лет. Все складывалось как нельзя лучше. В Америке Сорину даже предложили учиться в нью-йоркской академии вокала... Однако в дело вмешались непредвиденные обстоятельства. У режиссера театра начались сложности с местными коллегами, и это противостояние привело к расколу в коллективе. Часть артистов осталась в Штатах, а другие вернулись в Польшу. В числе последних покинул Америку и Сорин, который вернулся в Москву и сумел восстановиться в Гнесинке. Дипломным спектаклем Сорина стал мюзикл "Прекрасный Адонис".
После окончания училища Сорин какое-то время находился в "свободном плавании" - сочинял музыку, писал сценарии. Но в 1994 году из Сочи приехал Апполонов-Григорьев ("рыжий") и предложил другу место певца в новой группе Игоря Матвиенко "Иванушки Интернешнл". Группа довольно быстро стала популярной, и на ее участников обрушилась внезапная слава.
Рассказывает мать И. Сорина Светлана Александровна: "Игорь пригласил нас на свой концерт только тогда, когда стало очевидно, что "Иванушки" популярны. Вообще-то он не любил славу и всегда был недоволен собой. Говорил, что ему в "Иванушках" тесно и слишком... легко. Он ненавидел петь под "фанеру" и страшно злился, когда им делали замечания по этому поводу...
У нас были довольно жесткие отношения с соседями из-за фанаток, которые исписали весь наш подъезд любовными посланиями, адресованными Игорю. Все этажи и лифты пестрели слезными обращениями к нему. Нам это надоело, и я вынесла этим ненормальным девчонкам ведро с порошком и сказала, что если они уважают Игоря, то должны вымыть все этажи. Вымыли.
Почти все деньги, которые Игорек стал зарабатывать в "Иванушках", уходили у него на экипировку. Он не любил стандартные вещи, поэтому всегда отоваривался на тишинской барахолке, скупал всю старину. Приходил домой порой в ботинках или шинели, которые носили лет 30-50 назад..."
Между тем 3 марта 1998 года Сорин в последний раз выступил в составе "Иванушек", после чего принял решение покинуть группу. Что именно явилось причиной этого поступка - неизвестно. Слава его была в самом зените, коллеги по группе относились к нему с уважением. Судя по всему, Игорю надоело однообразие, давившее на психику всех участников группы. Но если у двух других участников "Иванушек" нервы оказались покрепче, то Сорин не выдержал.
Тогда же Игорь сменил и место жительства - из небольшой однокомнатной квартиры в районе Текстильщиков (там он жил со своей девушкой Сашей) он переехал в Кунцево, где снял квартиру. Летом того же года Сорин начал работу над первым своим сольным альбомом. Говорят, он очень надеялся на меценатов, но его надежды не сбылись- никто не захотел ему помочь, уж очень строптивым казался Игорь. Видимо, отказ сотрудничать с ним сыграл немалую роль в дальнейшем поведении Сорина.
В конце августа Сорин активно работал над записью своего сольного альбома. Репетиции проходили в одной из квартир на шестом этаже дома номер 12 по улице Вересаева. Казалось, ничто не предвещает беды. Однако...
Рано утром 1 сентября Сорин сказал друзьям, что пойдет покурить, вышел на балкон и больше в квартиру не вернулся. Когда обеспокоенные друзья хватились его, Сорин уже шагнул вниз. В 7.10 его доставили в 71-ю городскую больницу. Врачи поставили первоначальный диагноз - сотрясение головного мозга, ушибы внутренних органов. Однако позже оказалось, что все намного сложнее. Врачи констатировали перелом первого и пятого шейных позвонков, ушиб почек, полный паралич нижней части тела, частичный паралич рук. О трагедии с известным певцом стало известно в Комитете здравоохранения Москвы, руководство которого сообщило, что готово в случае необходимости предоставить дополнительную помощь и специалистов. Срочно был созван консилиум врачей и ведущих нейрохирургов города. В конце концов было решено прооперировать больного. Операция длилась около пяти часов, проводил ее известный профессор А. Г. Оганезов. Был удален пятый шейный позвонок, вместо которого поставили трансплантат. В интервью газете "Московские ведомости" главврач 71-й городской больницы Ш. Гаицуллин сообщил: "Сначала подключили современную американскую дыхательную аппаратуру, но после операции Игорь стал дышать сам. Были предположения, что Сорин бросился с балкона в состоянии алкогольного опьянения, но я официально заявляю, что эти слухи не имеют под собой никаких оснований. У каждого больного, поступающего к нам по "Скорой помощи", мы берем анализ крови на содержание в ней алкоголя. В крови Игоря его содержание - ноль. На присутствие наркотических препаратов тесты не проводятся..."
После операции Сорин пришел в себя, даже заговорил. На вопрос, сам ли он выбросился из окна или под воздействием чего или кого-либо, он ответил, что сделал это по своей воле. Несмотря на удачный исход операции, состояние Сорина оставалось очень тяжелым - он по-прежнему был парализован. Заведующий реанимационным отделением В. Фоняков в одном из интервью в те дни говорил: "В принципе, если бы не внутреннее повреждение спинного мозга, можно было бы рассчитывать на полное выздоровление. А так... если парень и выживет, то останется инвалидом..."
Чуда не произошло. 4 сентября в 18 часов 30 минут Игорь Сорин скончался. Похороны состоялись три дня спустя на Кузьминском кладбище Москвы. Газета "Московские ведомости" сообщала: "Сотни одетых в траур подростков, в основном девчонки, рыдали в голос, оплакивая своего кумира. Из известных в шоу-тусовке персон корреспондентами "Ведомостей" были замечены "Иванушки", державшиеся особняком, Валерий Меладзе, Сергей Мазаев. Отрешенно принимали соболезнования родители Игоря. Отец за минувшую неделю исхудал так, что многие родственники не узнавали в нем прежнего жизнелюбивого Володю. Была здесь и девушка Александра, с которой Игорь жил в последнее время. Оказывается, он очень хотел иметь ребенка, но никак не мог решиться на этот ответственный шаг, пока сам не встанет на ноги. Говорят, в своей предсмертной записке Сорин написал: "Приглашаю всех полететь со мной к звездам".
Жизнь Игоря Сорина — драма с навороченным сюжетом, включающим элементы трагедии, мелодрамы и бурлеска. Он хотел жить на всю железку, а такое желание — всегда признак крайне усложненного внутреннего мира. Шоу-бизнес не понимает людей, знающих слово «ДУХОВНОСТЬ», шоу-бизнес понимает людей, ценящих слово «ДЕНЬГИ». Сорин считался человеком из номинации «Не от мира сего».
Он ушел от нас, когда ему не было и тридцати. Казалось бы, ничего не изменилось. Молодые да ранние с энтузиазмом поют о любви. Эти мажорные, бодрые песни свидетельствуют: молодые да ранние преисполнены бешеной энергией. А двенадцатилетняя девочка из Красноярска пишет в солидный журнал, наполовину посвященный кабинету министров и оголтелости НАТО: «Напишите, пожалуйста, про Игоря Сорина. Вы его забыли, это нечестно, это несправедливо!»
Но есть два человека, которые не забудут Игоря. Никогда. Это его родители. Владимир Райберг, его отец — художник, поэт, автор и исполнитель песен, пишет повесть «Ёги-Гоги», в которой размышляет о жизни, вспоминает и анализирует эпизоды, связанные с Игорем, разговаривает с ним. Для него он по-прежнему живой...
Отрывок из повести «Ёги-Гоги»
Приступая к повести о своем погибшем сыне — Игоре Сорине, я не ставил перед собой цели выпятить чьи-то достоинства или недостатки, принизить или преувеличить причастность к его судьбе или покаяться задним числом перед его светлой памятью. И, тем не менее, это обращение и к нему, и к самому себе. Без лукавства.
Игорь Сорин, сын
«На днях прозвучала наша коронная песня. Она не втиснулась в плотное рейтинговое досье «Московского комсомольца», она просто подмяла все хиты и заняла первую строку. ПЕРВУЮ! Год назад мы не мечтали, даже в голову не приходила такая мысль: быть первыми. Наш клип гоняют по «ящику» по несколько раз в день. Все наши голоса, включая Андрюхин шепот и иерихонскую трубу Кирилла, наш Великий Матвиенко свел в единый опус — «Тучи». Они грохочут во всех палатках, музыкальных салонах, в переносных магнитофонах. Девочки бесятся. А первой жертвой торгового пиратства стал (вот смех!) мой папаня. Он, радостный, притащил с рынка продукты и кассету. Всунул ее в музыкальный центр, и по квартире понеслось шипенье, какой-то грязный вариант нашей песни. «Пираты» поторопились снять сливки. Нюх у них хороший. Зато пошленькая фразочка: «Наутро они проснулись знаменитыми» — пришлась на нашу долю. Поначалу «Тучи» дали попробовать Кириллу, но после первой попытки спеть стало ясно: не хватает самой малости — одного диапазончика. Это все равно, что браться ремонтировать часы топором. Андрюха не в счет — его бек-вокал, состоящий исключительно из шепота, может имитировать только звуки швабры. Раскрутка завершилась. А кто, собственно, первый мне подал мысль стать звездой? Как ни странно, это был папаня. Нетерпимый к попсе, он однажды ошарашил меня вопросом, как говорится, «в лобешник»: «А ты не хочешь стать звездой?» От кого угодно я ждал такого напутствия, только не от него. Если это стало очевидным для него, то стоит задуматься. Почаще бы он говорил добрые слова, было бы лучше. Итак, вопрос был задан.
— Хочу, — я не успел подумать, но, видимо, и думать было не о чем. Думалось не раз.
— Кто-то должен стать, так почему не ты?! — Для отца все было просто, как сопромат или мифическая начерталка, от которой рыдали его институтские сокурсники. Рисовал он походя, легко и быстро. Сочинял свои «мезозойские» песни. И пел под гитару. Правда, у меня они вызывали смех своей наивностью и простотой с рабоче-крестьянским аккомпанементом в ре-миноре: унзы-унзы, гоп-ля-ля! Хотя было кое-что стоящее в его костровом репертуаре. А вот мы — «ИВАНУШКИ» — крепко рванули. Мы не в десятке, мы — первые. Завтра будут ломиться залы. Мы уже работаем с «разогревом». Наш спарринг-партнер — группа «Мечтать». Но мы за кулисами слышим, как зал перекрывает пение криками: И-ва-нуш-ки, И-ва-нуш-ки, Со-рин, И-го-ря-ха! Мы не будем больше «обкатываться» по ПТУ, районным школам и второсортным клубам. Завтра мы выйдем другими. Волноваться не надо: фонограмма надежна. Все выверено. Все сведено в классный хит. Девочки будут визжать, облеплять сцену. Прорывать кордон охранников, чтобы вручить цветы, игрушку и получить взамен автограф. Микрофончик в руки — и ты свободен на сцене. Правда, хочется петь живым голосом. Не ждать своей песни, пока до тебя дойдет очередь после Кирюхи и Андрея. Иногда хочется плюнуть в микрофон. Вымаливаю право спеть своим голосом. Без сопровождения. Живьем. Не имитировать песню жестами. А выдать во весь диапазон, как это было на вокале в Гнесинке, когда прослезилась госкомиссия. Я стесняюсь пригласить на наш концерт моего любимого педагога Людмилу Конкордиевну. Я стесняюсь присутствия в зале моих родителей. От меня ждали другого. Иного. И что это за слава, если я украл у кого-то надежду и веру в иной успех. Маленький человечек, дергающийся под фонограмму. Стены нашего подъезда и вся лестничная клетка, с первого этажа по самый чердак, исписаны фанатками. Там все: и восхищение, и оскорбления в адрес моей Сашульки (подруга Сорина. — Ред.), и угрозы. И назначение фанатками места их тусовок. Все от пола до потолка исписано маркерами, мелом, шариковыми ручками. Управдом косится на меня. Я в ответ обещаю дать денег на перекраску. Одна из надписей, написанная на створках лифта, самая гадливая: «Если ты не назначишь мне встречу, то буду всем говорить, что ты голубой». Маме так и не удается отмыть эту угрозу даже со стиральным порошком. Из дома приходится выскальзывать и «огородами» пробираться к метро. Но так хочется петь. Мой голос живет в каждой песне, но единожды. Во время записи. Меня угнетает «фанера». Угнетают подпевки, я вынужден валять дурака. Андрюху и Кирилла фанера устраивает. Меня нет. Это не я. Как имя мое в этом мире? Я не имею в виду афишу. У всех оно есть, имя, в свидетельстве о рождении. У одноклассников и однокурсников, у соседей и родственников. И даже у кошек и собак. У моего кота Фиделя, у папиного Тепки. Но есть же ИНОЕ ИМЯ. Не написанное на бумаге с печатью.
ИМЯ ОСОЗНАНИЯ САМОГО СЕБЯ. Имя Б-га, живущего в тебе. Имя того червяка, что точит тебя в минуты сомнения. Из каких букв и знаков складывается это имя? Имя, на которое оглянусь только я, даже если я буду в толпе с людьми, носящими имя, одинаковое с моим. Есть во мне мир, в который я никогда никого не пущу. Как понять себя? Я только там, где я есть — в самом себе, ТАМ, ГДЕ Я ОЩУЩАЮ жажду, тепло, удовольствие. В ином мире меня нет. Все остальное — мое прошлое. В остальном меня нет. Спетая песня — мое прошлое. Это возможность отслоиться в самого себя. И возможно ли это? От взлета до уныния — всего один шаг. И держит только песня, которую ждешь, делаешь и обживаешь. Потом расстаешься, упрятав ее в электронный носитель. Если для ребят она после этого начинается, для меня — заканчивается. Спасают стихи. Я уплываю с ними в неведомое пространство, захватывающее меня:
Русалка, плыви за мной!
Я земноводный, но не земной,
Зеленоглазый, но не цветной.
Мне одиноко — плыви за мной.
Что обещает мне этот мир, влекущий в свои то ли глубины, то ли высоты? У меня все есть. Большего, чем творчество, мне не надо.
Русалка, плыви за мной
На берег пустынный мой,
На солнце и облака,
На звезды и на снега.
Что-то подобное я встречал у отца: «И мы нечаянно пьяны, течет вино из скальных пор, мы на вершине глубины, мы на изнанке синих гор». Он неисправимый оптимист — имеет привычку разбрасывать свои стихи или хранить в куче бумаги, в которой сам не разберется. Я тайно их показываю друзьям. Одобряют.
Мое первое стихотворение отец сохранил. Мои каракули перепечатал на пишущей машинке».
Твое первое стихотворение, Игорек, я отстучал на машинке. Оно меня поразило. Оказывается, он давно препарирует меня. Не адресует прямо мне свой стих, но я-то чувствую, что ему нелегко со мной:
Мудрые старцы с седыми главами
Веками внушают нам опыт былой,
А мы — дети ветра, потомки иль предки,
Воздушные замки возводим нередко.
И ищем дороги, и чужд нам покой.
Наверное, сын, ты хотел кого-то впустить в свой мир. Возможно, меня. И я хотел бы кого-то поселить в своем. Возможно, тебя. Конечно же, тебя. Но я опоздал. Видно, что-то такое таится во мне, что рождает желание и одновременно отталкивает. Но я же собрался писать без лукавства. А если без лукавства, то я упустил слишком много самого ценного. Уже поздно искать ходы. Что за новое наваждение?! Мама, ты слышишь меня? Нас преследует не свершившееся. Тебе и внуку было от природы даровано все. Вы блестяще начали свой путь. Ты потеряла все, но, согревая меня своим телом в блокадном Ленинграде, ты проторила дорогу к талантливому внуку. В нем возродился твой голос. Твое дыхание. Твой полет. И одержимость. Я живу между вами, между вашими смертями и вашими голосами. Я пережил вас обоих. Странное ощущение. Мама, я не был свидетелем твоего успеха. Но достоверно знаю, что за тобой в Архангельск из Москвы дважды приезжал профессор, чтобы любыми путями, пусть даже силой, забрать тебя в консерваторию. На пути стоял твой муж, мой отец — чекист, суровый и убежденный. И еще был на руках я. Много позже я слышал твой голос, когда ты пела. Только для себя. Это были оперные арии, романсы, украинские песни. Впоследствии я слышал подобный голос у Елены Образцовой. Наверное, позже я расскажу, что значит иметь ГОЛОС и не петь им. Иметь и ждать случая. Каким палачом становится внутренний голос. Во что превращается задушенная песня. А вот твой внук учился на соседней от Московской консерватории улице, в Гнесинке, на Поварской. Наплывает все сразу. И подсознание выплескивает несовместимые во времени и пространстве подробности. Какой режиссер заталкивает нас в свои непредсказуемые репризы? Там, в глубине души, идет незримая работа, перед которой я бесправен. Но у тебя, мама, есть новый внук. А у тебя, Игорь, есть братик, звать его Марк. В юморе он не отстает от тебя. Ему всего три года. Его маме, а стало быть, моей юной жене, — всего двадцать три. Для многих это страшно нелепо. Такие дела. Жизнь продолжается. Я совершил поступок, перевернувший мою жизнь и жизнь окружающих с ног на голову. Но на свет появился новый человек. Твоя мама, Игорек, а моя бывшая жена, сказала, что если б ты знал об этом, то перевернулся бы в гробу. Я думаю иначе: ты был бы рад. Ты бы наверняка не простил меня, но его, братика своего, Марика, любил бы. Он поет твои «Облака». Он узнает песни «Иванушек». Он считает эту группу своей.
Сообщение из форума http://litobsuzdenie.4bb.ru
Наш мир серый только для тех, кто не хочет сделать его цветным. Это моё личное изречение, но сподвиг на него меня именно Игорь. Я стала слушать Иванушек уже после того, как Игоря не стало; я не знала Игоря лично, поэтому могу судить о нём лишь по старым интервью, стихам и биографии. Но даже так, заочно, Игорь помог мне сформировать мои взгляды на жизнь. Реальность - это то, без чего НЕ РЕАЛЬНО жить. Любовь и мечты - это неотъемлемая часть жизни, значит реальности. В мире нет чётких понятий, реальность для каждого своя. Лично я считаю, что я живу в реальной жизни. Игорь жил также. А многие, живя в своём прекрасном внутреннем мире, не
воспринимают его всерьёз и поддерживают серых обывателей. Только зачем им это? Неужели им нравится чувствовать себя ущемлённым? Это попахивает ненужным страдальческим героизмом. Реальность - это жизнь, это тот промежуток времени между рождением и смертью, а жизнь прекрасна. Это мой взгляд на жизнь, по крайней мере. У каждого человека свои взгляды на жизнь. Циничны они только у циников. Так почему бы и реальности не быть прекрасной? Снова задам этот вопрос: а какая она, эта реальность? Её никто не видел никогда. Каждый человек смотрит на мир через свою призму, и если ему внушили, что всё серо, то это, возможно, неправда. Разве что Бог, который и создавал этот мир, знает, какой он. А чего знают люди? Один мудрец сказал: "Я ЗНАЮ, что НИЧЕГО НЕ ЗНАЮ." Так что никто не знает, какая она, эта реальность. Помнишь слова из песни Макаревича? "Не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он прогнётся под нас."...? Надо гордиться, что ты - поэт, романтик. Ты же выше этих серых обывателей. Нельзя вестись на их взгляды. Не надо идти за толпой. Как сказал тот же И.Сорин: "Нас мало, но мы есть." А обывателей много, поэтому большинством голосов и было решено, что мир циничен. Но это не обязательно должно быть правдой. Вот такой примерно был Игорь. И я такая. Спасибо ему за это.Автор сообщения: Морячка
Другие статьи и ссылки на сайты